XIX век в истории России отмечен удивительным стремлением к осознанию собственной культурной целостности, поиском своего места в мировой культурной традиции. Вкусив плоды европейского Просвещения, вступив на путь западноевропейского интеллектуализма, русское дворянство укрепляется в идее служения – как Отечеству, так и мировой культуре. Служение это выражалось в «избытке», досуге, которому предавались образованные люди эпохи помимо своих прямых обязанностей управителей предприятий, учреждений земств и т.д. Это и путешествия с целью расширения кругозора, и формирование собственных коллекций отечественного и зарубежного искусства, специальное и художественное воспитание талантливых дворовых людей, а после – меценатская деятельность и, конечно, интерес к национальной истории, дремучей старине с её преданиями и легендами, кладами и диковинами.
Во второй половине XIX века эта страсть захватывает и широкие круги образованных служащих. Первые годы молодой советской России также отмечены активной работой и исследовательским поиском.
Письмо Императорской археологической комиссии в Общество любителей истории, археологии и этнографии Чердынского края (1915), из фондов ГКБУК ЧКМ.
Отечественный интерес к истории совпадает и с общеевропейскими тенденциями. В Германии, например, это время романтизма, с его пристальным вниманием к культуре античности и средневековья, религиозному и народному искусству, в частности, к готике и фольклору, а также – к историческим хроникам и документам, народной мудрости и преданиям. Открытия, накопленные в ходе первых этнографических и археологических путешествий, переосмысление истории и огромный интерес профессиональных и непрофессиональных исследователей к старине (своеобразный «бум» археологии, пришедшийся на вторую половину XIX столетия) определил возникновение ряда обществ любителей истории и культуры, комиссий для расследования древностей (из которых, впоследствии, возникает, например, Императорская археологическая комиссия, в Чердынском же уезде – Общество любителей истории, археологии и этнографии и т.д.).
Правление Общества изучения Чердынского края (1927), из фондов ГКБУК ЧКМ.
Во второй половине XIX века выходит достаточно большое количество публикаций исследовательских работ и докладов, представляющих широкой публике результаты экспедиций, собрания и коллекции, а также – скрупулезно проработанные основания для теоретического осмысления сущности культуры и искусства прошлых эпох. Примерами могут служить, скажем, в нашем регионе, сборники земского деятеля и краеведа Дмитрия Дмитриевича Смышляева (1828-1893), посвященные истории и культуре Пермской губернии, на Западе – замечательные работы венского искусствоведа и историка искусства Алоиза Ригля (1858-1905), осмысляющего ценность памятников древности в контексте эпохи модернитета. Список альбомов, очерков и исследовательских работ к началу XX века активно увеличивается.
Страница из альбома «Древности Камской чуди по коллекции Теплоуховых» (1902) А. А. Спицина из фондов ГКБУК ЧКМ.
Особое место в изучении древней и средневековой истории и культуры принадлежит Пермскому Приуралью, Северному Прикамью, известным своими кладами предметов материальной культуры и, в частности, культовым металлическим литьём.
«Пермь Великая» на средневековой карте (фрагмент).
Кадр из фильма «Сердца Пармы», снятого по одноименному роману А. Иванова, повествующего о присоединении Чердыни Перми Великой к Москве.
«Пермь Великая», так зовется эта земля, имя её впервые упоминается уже в 1321 г. в Троицкой летописи, в 1324 году в Московском летописном своде XV века, но указание на неё мы находим и ранее, в первой Новгородской летописи. Верховья Камы известно русским путешественникам, вероятно, с XI века, согласно письменным источникам, по крайней мере, с 1220 года. В 1471 году по отказной грамоте Великого Новгорода Пермские земли отошли к Москве и в 1472 году князь Фёдор Пёстрый – по указу Ивана III – со своей ратью покоряет княжество Перми Великой.Интерес Москвы к Чердыни Перми Великой не случаен, уже в XV веке территория обретает важное экономическое значение в масштабах всей страны: становится поставщиком пушнины, а позднее и соли, служит плацдармом для освоения Зауралья и Сибири.
Этот исторический регион, в момент своего наивысшего развития, покрывает территорию современных Чердынского и Соликамского районов Пермского края, Коми-Пермяцкого автономного округа и северных районов Кировской области. И сегодня чердынская земля представляет собой уникальное место, где, как отмечают археологи, открытия происходят ежегодно.
На территории Перми Великой мы обнаруживаем большое количество могильников, стоянок, поселений и городищ, принадлежащих различным археологическим культурам, наиболее древние относятся к эпохе мезолита (VII-VI тыс. до н.э.). Многообразие культур, располагавшихся на данной территории, свидетельствует о её важном значении, как в миграционных процессах, так и в специфической «творческой» жизни региона, ставшего местом пересечения и диалога культур, мостом между Западом и Востоком.
Начиная с XVIII века Верхнекамье становится пространством активного поиска одного из самых загадочных мест на планете – таинственной северной страны скандинавских саг – Биармии. Поиски её велись на Кольском полуострове, на Северной Двине, в Норвегии, на Балтике, в Карелии. В 1730 году в свет выходит книга шведского офицера и ученого Филиппа Иоганна Табберта фон Страленберга (1676-1747), попавшего во время Русско-шведской войны в плен и находящегося в ссылке в Соликамске, Чердыни, Тобольске в течение 13 лет. В это время он изучал местные языки и диалекты, собирал предания и легенды, анализировал экономические и политические особенности региона. Он полагал, что Пермь Великая и есть таинственная Биармия. В начале XX века эта теория была очень популярна.
Как бы то ни было, но земля эта привлекала огромное внимание на протяжении и последующих веков. Так, в 1821 году выходит книга Василия Николаевича Берха (1781-1834), служащего советником казенной палаты в Перми, известного своими историко-географическими трудами, – «Путешествие в города Чердынь и Соликамск. Для изыскания исторических древностей». В кругу его интересов оказалась история древнейших городов и сел Пермского края, их архитектура, экономическая и политическая история Перми Великой. Вторая половина столетия стала временем пристального внимания к древним и средневековым памятникам быта и культа.
Археологическая карта Чердынского уезда Пермской губернии, XIX век, из фондов ГКБУК ЧКМ
Предметы металлопластики, найденной в Чердынском районе. Страница из альбома, из фондов ГКБУК ЧКМ
Одним из наиболее ярких и известных явлений культуры Прикамья являются оригинальные предметы металлического литья, небольшие бронзовые или медные пластинки, выполненные в технике одностороннего ажурного или сплошного литья, а также различные украшения.
Примеры культового металлического литья Пермского звериного стиля.
Связанная с культовой практикой средневековых жителей Пермского Предуралья IV-XIII веков, эта металлопластика с 1920-ых годов получила название Пермский звериный стиль. Именно в нём нашло наиболее яркое отражение мировоззрение жителей Прикамья, их духовная культура, мифологические представления об окружающем мире и устройстве мироздания. Эта загадочная изысканная бронзовая пластика, наряду со знаменитой Пермской деревянной скульптурой, всегда вызывает повышенный интерес исследователей и посетителей нашего музея.
Прорезные бляхи VII-VIII вв., обнаруженные в Чердынском районе, фонд ЧКМ.
Предметы эти привлекают внимание зрителей не только как отражение мифологии древних, они интересны и сами по себе – как произведения самобытного искусства мастеров Пермского Прикамья, с чудесным многообразием воплощавших сюжеты и персонажей древнего мифа.
Активный интерес к сбору и классификации предметов Пермского звериного стиля начинается во второй половине XIX века. Тогда любители старины начинают впервые обнаруживать и собирать металлические пластинки с изображениями человека, животных, птиц, а также фантастических существ. Именно наличие фантастических существ, объединяющих признаки человека с чертами реальных животных и птиц (антропоморфные человеколоси и птицелюди) или соединяющие в единой композиции признаки нескольких животных, придают Пермскому звериному стилю неповторимое своеобразие, более того, уникальное эстетическое очарование.
Среди первых собирателей и исследователей Рифейских древностей были выдающиеся энтузиасты, пристально всматривающиеся в древнюю историю Прикамья и её культуру. Это Николай Никифорович Новокрещенных (1842-1902), Фёдор Александрович Теплоухов (1845-1905), Василий Алексеевич Волегов (1807-1864), Александр Ефимович Теплоухов (1811-1885) и его дети Фёдор, Александр и Екатерина. Александр Ефимович Теплоухов не только собирал и хранил предметы пермской древности, но и совершал первые археологические поездки, фиксировал в специальном дневнике данные о том где, кто и когда делал находки. Он развернул большую покупку предметов, находился в близком общении с лесничими, помогавшими при поиске и приобретении объектов старины. Его сын, Ф. А. Теплоухов продолжил дело по собиранию, систематизации и исследованию предметов звериного стиля, выступал с публичными лекциями, издавал статьи, принесшие ему известность и признание среди исследователей древности. Находился он и в тесном общении и переписке со многими известными учёными. Еще одно важное имя – Александр Андреевич Спицын (1858-1931), известный археолог, член Императорской Археологической комиссии, выпустивший в 1902 году альбом «Древности Камской чуди по коллекции Теплоуховых», привлекший широкое внимание не только учёных, но и деятелей художественной культуры.
О. Н. Бадер во время археологической экспедиции, 1950-е гг.
В советское время огромный вклад в исследование средневековой культуры Прикамья вносит известный археолог Отто Николаевич Бадер (1903-1979), организовавший в 1947 году на базе исторического факультета Пермского государственного университета Камскую археологическую экспедицию. В 1983 году на историческом факультете Пермского государственного педагогического университета была создана Камская археолого-этнографическая экспедиция, также обнаружившая ряд предметов культового литья.
Следует отметить, что при достаточно большом количестве украшений в зверином стиле, культовых предметов обнаруживается мало, поскольку экспедиции работают в основном на могильниках, а предметы культового литья в погребениях не встречаются. Значительным пополнением существующих коллекций пермского звериного стиля в музеях Пермского края связано с именем Михаила Николаевича Зеликмана, бывшего лесным ревизором по Чердынскому уезду, одного из основателей Общества любителей истории, археологии и этнографии Чердынского края.
Что же представляет собой эта причудливая культовая металлопластика, и сегодня вызывающая такой пристальный интерес исследователей и зрителей?
Первоначально культовое литьё находили отнюдь не учёные, это были крестьяне и охотники, случайно натыкавшиеся на странные предметы при распашке полей, рытье канав или просто в лесу, во время охоты. Местное население связывало эти предметы с загадочной Чудью, легендарными обитателями древнего Прикамья, и называло их «чудскими богами», «образками» и «идолами». В конце XIX века А. А. Спицын предлагает название «шаманские древности», указывая на, несомненно, религиозное, сакральное значение этих предметов. Как они использовались – и сегодня загадка, мы не можем точно сказать, использовались ли они для украшения костюма, конской упряжи и так далее, но то, что служили оберегами и включались в обрядовые действия – признанный факт.
Прорезная бляха с изображением родителей и ребенка, VIII-IX вв., из фондов ГКБУК ЧКМ.
Отличительными чертами Пермского звериного стиля является использование зооморфных и зооантропоморфных образов, – это медведь, лось, бобр-ящер, конь, лебедь, утка, змея. Композиционное решение их достаточно разнообразно, например, это могло быть изображение семейной пары. Они стоят на ящерах под небосводом из лосиных голов. Среди них есть семейные пары с ребёнком (иногда – с ребёнком ещё в утробе, о чём свидетельствуют приложенные руки женской фигуры к животу). Разными представлены и ящеры – в полную величину, с головой и частью туловища, в статической или же динамической позе.
Прорезная бляха с изображением человеколося на ящере, VIII-IX вв. из фондов ГКБУК ЧКМ.
Вероятно, сложные композиции на пластинах-бляхах выражают космогонические представления людей, образы эти отнюдь не случайны – головы лосей, образующие небосвод, воплощают верхний мир Вселенной (мать-лосиха достаточно распространённый образ, более того, он рассматривается сегодня как тотемическое животное «пермяков»), нижний мир – хтоническая реальность ящеров. Человеку же в этой модели Вселенной отводится срединный, земной мир. Для расшифровки этих древних посланий исследователи обращаются к фольклорному материалу финно-угорских и иных народов (саамов, ненцев и других), живших на этой территории. Интересен повествовательный код сложных образов металлической пластики – мы можем видеть, как композиция «рассказывает» нам о движении «шамана» из нижнего мира в верхний, приподнятые головы ящеров, обращенные головы лосей передают удивительную динамичность «рассказу».
Прорезная бляха с изображением трёхликой богини с головами птиц. VII-VIII вв., из фондов ГКБУК ЧКМ.
Удивительны и образы танцующих на ящере человеколосей, «встроенных» в створчатую арку стволов, образующих законченную композицию. Встречаются и сочетание человека с человеколосями, «обрамляющими», как бы оберегающими его.
Неслучайно и количество элементов – 3, 4, 7 – универсальные, сакральные числа в мировой культуре, восходящие как к астрономическим явлениям, так и к эстетическому чувству мастера.
Замечательными примерами сложной культовой пластики пермского звериного стиля VII-VIII веков являются случайные находки, сделанные в начале XX века в Слободе, Тимшере и Кургане (Чердынский район).
Эти прорезные бляхи представляют собой сложный сюжет космогонического мифа. На одной из пластин – изображение крылатой трёхликой богини, которая стоит на ящере. На каждом лике богини по грифону, а на лбу – солярные знаки. На другой пластине – богиня, стоящая на двухголовом хищном животном в окружении лосиных голов и фантастических птиц. Венчают композицию пять маленьких личин.
Изображение богини в окружении людей, VIII в.,из фондов ГКБУК ЧКМ.
Мы встречаем также образы крылатых богинь, богинь в окружении людей, что отражает сложность отношений человека с нижним и верхним мирами, их многообразие.
Интерес к этим сложноорганизованным и мастерски отлитым «чудским богам» не исчезает и сегодня, учёные пытаются понять содержание этих «посланий», расшифровать мифологические представления обитателей средневекового Прикамья. В. А. Оборин полагал, что в образе богинь с блях чердынских кладов мастер мог воплощать образ Золотой Бабы – древнейший образ, которому поклонялись народы, жившие по обеим сторонам Северного Урала и Западной Сибири. Л. В. Чижова увидела в этих образах богинь – женщин-вождей, при необходимости становившихся служителями культа. В целом же, к толкованию образов обращаются сегодня как историки и искусствоведы, так и философы, культурологи, психологи. Споры и дискуссии о Пермском зверином стиле не утихают и сегодня, и множество открытий ещё впереди.
Судьба частных коллекций, собранных в XIX и начале XX-ого веков, удивительна и порою печальна. В советское время, после национализации предметов искусства и старины, собрания оказались в фондах различных отечественных музеев, часть произведений древних мастеров оказалась за границей.
Публикации собраний и экспозиции коллекций Пермского звериного стиля открыли широкой публике загадочный мир мифологической и художественной культуры Прикамья, стали материалом для творческого осмысления современности. В этом отразилась не только историческая ценность культового литья, но и его несомненная художественная ценность.
В своей сердцевине, сакральной глубине, искусство есть форма творческого отражения реальности, отражения мира природы и человеческой культуры в многообразии их форм и ситуаций. Но отражение не фотографическое, не механическая «копия», повторение увиденного или услышанного, – отражение, пропущенное сквозь горнила художественного воображения автора, через его творческое ощущение мира и запечатлённое при помощи конкретных средств художественной выразительности в произведении.
Форма, стилистика и образы Пермского звериного стиля глубоко затронули воображение художников рубежа XIX-XX веков. Целостность, насыщенная таинственность древних «чудских богов» и «образков», композиционные решения откликнулись в сердцах мастеров эпохи модерна. Продолжают откликаться и сегодня.
Следует отметить, что модерн приносит с собой новую эстетическую систему, расширяет чувственное восприятие художника и зрителя, привыкших к узким рамкам нормативной эстетики Нового времени. Модерн предлагает новое понимание красоты и художественности, неслучайно, что это время и открытия художественных качеств иконописи, и эксперименты с музыкальной формой, а позднее – стремительное развитие игрового кино.
Продиктованные острым чувством близости природы, скрупулезным вниманием к ландшафту – плавным руслам рек, грядам гор, щетине лесов и их обитателей, прошедшие через бурное воображение мастера (всматривающегося в нижний и верхний миры как в свой собственный, человеческий), линии и формы культового литья столь близки флориальным, растительным, орнаментам модерна с его фантазией и мечтой о Мифе, что кажется, будто бляхи созданы не в VII веке, но в начале XX-го.
Объединяет и вдохновляет это древнее искусство не только формой, но и содержанием, мировоззрением, поскольку социальные и художественные революции начала XX века поставили перед обществом множество вопросов – о человеке, мире, реальности как таковой. «Кто мы? Откуда мы? Куда мы идём?» – гласит имя одной из картин Гогена. Поиск своего места в мире непрост, один из путей – это погружение в старину и миф, в непосредственное, детское восприятие реальности, обращение к корням. И сегодня мы находимся в этом поиске.
Образы и сюжеты, эстетические решения, найденные древними мастерами для выражения полноты и законченности мира и мифа в металлопластике, для современного художника являются ценнейшим кладом уже не только в историческом смысле, но и в творческом.
Н. К. Рерих. Проекты стульев и кресел на основе образцов Пермского звериного стиля (1899).
В начале XX века к этим образам обращается замечательный художник и мыслитель Н. К. Рерих. Работая с альбомами, общаясь с историками и искусствоведами, Николай Константинович отмечает высокие эстетические качества чудских предметов. Ведомый таинственной художественной волей, он разрабатывает ряд проектов мебели (стульев и кресел, люлек, шкафов и ящиков), где использует образы Пермского звериного стиля. Обращается он к ним и в своей театральной декораторской деятельности, и, конечно, как живописец. Так органично близка ему плавность линий, чувство живой старины, да и сам космогонический миф, разлитый в природе.
Неудивительно, что интерес к формам «образков» испытывают сегодня и ювелиры, особым образом ощущающие характер металла, своеобразие техники, органичность сюжета. Они как бы продолжают дело древних мастеров.
Примеры использования образов Пермского звериного стиля в ювелирных изделиях.
Органично входят образы Пермского звериного стиля и в систему изобразительных искусств, особенно – графику. Монохромные или же выполненные в лаконичных цветах эстампы впечатляют своей «монументальностью» – не размером, но временем, или же – вечностью. Медведь в жертвенной позе, человеколось и другие образы, проступая сквозь фон листа, как бы обращаются к зрителю, несут весть, которую нужно расслышать и понять.
Линогравюра (лист № 7) А. Зырянова из серии “Пермский звериный стиль” (1970-80 гг.).
Образы Пермского звериного стиля и прикамские мифологические сюжеты можно обнаружить сегодня и в драматургическом искусстве. Не так давно Наталией Шостиной (KAMWA) и театром Мимикрия был поставлен мультимедийный спектакль «Чудо Чуди», сочетающий хореографическую пластику, саунд-арт и визуальные эффекты. По замыслу режиссёра, зритель должен отправиться в путешествие вне пространства и времени. Проводником зрителю служит чудской миф, запечатлённый в культовой пластике.
Сцена из мультимедийного спектакля “Чудо Чуди” (2022). фото авторов спектакля.
Образы культового металлического литья северного Прикамья сегодня можно встретить и в архитектурном дизайне, в оформлении зданий. Вообще же образы и сюжеты эти стали своеобразным «брендом» Перми.
Образы Пермского звериного стиля в оформлении ЦУМа, Пермь.
Чердынский краеведческий музей им. А. С. Пушкина хранит интереснейшую коллекцию предметов Пермского звериного стиля. Почти вся она представлена в экспозиции Древняя металлопластика Чердынской земли в Выставочном зале музея. (г. Чердынь, Юргановская, 60). Здесь можно узнать об истории формирования коллекции, увидеть сами предметы древней металлопластики, а также – в интерактивной форме попробовать себя в роли первых собирателей и исследователей ПЗС. В 2021 году более ста предметов прошли археоминералогическое исследование, благодаря которому у нас есть данные химического состава каждого изделия. Благодаря этим данным мы смогли доказать, что местные жители вели активную торговлю с другими территориями, так как часть металлов, использованных в сплаве не присутствует на близлежащих территориях. Кто бы не изготовил эти предметы, а они продолжают вдохновлять на творчество и исследования многие годы и будет продолжать это делать.
Автор: к. филос. н., научный сотрудник Чердынского краеведческого музея им. А. С. Пушкина, Николай Александрович Мусеев