Автор статьи:
С.И. Воложанинова
Мой прапрадед по папиной линии – Иван Селлер, назвал своего сына (моего прадеда), 1888 года рождения, Иваном. А тот, в свою очередь, и своего сына нарёк Иваном. Так появилась традиция «семейного имени». У каждого Ивана жизнь сложилась по-своему, но больше всего хлебнуть из горькой чаши пришлось прадеду и деду Иванам, которых стороной не обошли страшные годы репрессий.
Иваны Селлеры – обрусевшие немцы. Мой прадед, уроженец села Розенфельд Таврической губернии, был хоть и малограмотным, но очень трудолюбивым человеком. Он плотничал на конезаводе № 33 хутора Мирский. С прабабушкой Селлер Марией Михайловной у них было трое детей. Рано овдовев (жена умерла от туберкулеза), один воспитывал детей. Но вскоре сошелся с Гартлиб Марией Михайловной, 1894 года рождения, которая тоже работала на конезаводе № 33 рабочей. Совместно они воспитывали шестерых детей, вели скромное хозяйство. 21 марта 1938 года стало последним днём их спокойной семейной жизни. Поздно вечером в дверь постучали НКВДшники. Без всяких на то оснований начали обыск. В руки попала старенькая библия.
– Так ты ещё и верующий? – с укором произнёс человек в форме.
– Нет, это моя! – встала жена на защиту мужа.
– Тогда собирайтесь оба! – прозвучало как приговор.
В августе 38-го постановлением комиссии НКВД они были наказаны в уголовном порядке в виде высшей меры наказания – расстрела. Внесудебные решения были приведены в исполнение в сентябре этого же года с разницей в один день. Неизвестно, что стало с судьбой ребёнка, ведь на момент ареста Мария Михайловна Гартлиб была беременная. В последствии дедушка пытался это выяснить, делал всяческие запросы, но ответа так и не получил.
Судьба деда Селлера Ивана Ивановича, 1918 г.р., тоже была не из лёгких. С началом нападения на Советский Союз войск фашисткой Германии нашим правительством было принято решение изолировать российских немцев от наступающей немецкой армии. 1941 год стал для многих лиц немецкой национальности началом тяжёлого испытания, с которым справились, увы, далеко не многие. Когда началась война, дедушка нёс службу в армии в г. Таганроге. С армейской формой пришлось расстаться. Он был выслан на спецпоселение в Алтайский край, а в 1942 году мобилизован в трудовую армию Усольлага (предприятие почтовый ящик № АМ-244). Дедушка был очень скромным человеком и редко когда рассказывал, какие унижения ему пришлось перенести со стороны соотечественников, какой неимоверно тяжёлый труд лёг на плечи людей, чья национальность оказалась в опале.
После войны, в 1946 году, дед был переведён на положение спецпоселенца, а в 48-м оставлен навечно в местах обязательного поселения без права возврата к месту прежнего жительства. На такое же положение была переведена и бабушка Клипперт Любовь Ивановна, 1922 года рождения, уроженка Саратовской области. В Чердынский район она прибыла в 1942 году тоже как лицо немецкой национальности. Трудилась, как и дед, на предприятии почтовый ящик № АМ-244 разнорабочей.
Они познакомились после войны, создали семью, в которой родилось трое детей – старшая дочь Лидия и сыновья Александр и Иван (мой папа), был ещё один ребёнок – девочка Марта, но она умерла в младенчестве. Зарегистрировать брак дедушке и бабушке разрешили только в 1950 году, когда у них уже были дети. В 1955 году распоряжением МВД СССР они были освобождены со спецпоселения.
Всю свою трудовую жизнь дедушка посвятил Рябининскому сплавному рейду. Трудился на разных работах: был сплотчиком, обрубщиком сучьев, боновщиком. Его трудолюбие и ответственность вскоре заметило руководство рейда и назначило бригадиром Колвинского сплавного участка. Неоднократно имя дедушки было внесено в Книгу почёта предприятия, а огромное количество почётных грамот говорит о том, что он был настоящим тружеником. Однажды руководство рейда вышло с ходатайством о награждении деда государственной наградой, но вскоре пришёл ответ: «Немцам награды не положены!» Дедушка тогда скрыл обиду. Казалось бы, закончилась война, наступило мирное время, однако клеймо «немец» ещё долгие годы преследовало людей. В 1973 году дедушка получил заслуженную медаль.
В 1990 году прадедушку Селлера Ивана Ивановича и его супругу Марию Михайловну реабилитировали (посмертно). А вскоре справки о реабилитации пришли и на других членов семьи. К сожалению, в живых к этому времени оставались только двое: мой дед и отец (тоже Иван Иванович, 1950 г.р.). Справка на дедушку пришла в 1997 году, а на бабушку в 2001-м, но она, к сожалению, не дожила до этих дней, умерла в 1992 году. Дедушка умер в 1999 году в возрасте 80 лет.
Через несколько десятков лет государство наконец-то восстановило их в правах, но вот признало ли оно свою вину?
Когда перебираю старые документы и фотографии из архива деда, в памяти всплывают воспоминания о том, как в детстве мы, внуки, гостили у бабушки с дедушкой. Их домик в Рябинино по Первомайской отличался ухоженностью. В огороде – ни одного сорняка, в доме – белоснежные накрахмаленные занавески, на белёных стенах – фотографии родителей и репродукции из журнала «Огонёк», вставленные в рамочки. В буфете – сладости, которые в этом доме для нас не переводились. Помню, по праздникам бабушка пекла немецкий пирог кухен, стряпала крепли и варила суп из сухофруктов под название шниттсупе.
Дедушка, как глава семейства, следил за хозяйством, со свойственными немцам аккуратностью и педантичностью вёл домашнюю бухгалтерию, для чего держал специальную тетрадку.
Бабушка и дедушка были очень скромными и простыми людьми. Несмотря на то, что их же государство обошлось с ними жестоко и несправедливо, они не были озлоблены и никогда не теряли веру в добро и справедливость.
Династия Иванов Селлеров продолжается и поныне. Мой брат Сергей, следуя неписанной семейной традиции, назвал своего сына тоже Иваном…
Пусть же каждого из нас никогда не коснутся страшные годы, которые выпали на судьбу наших предков. А наша память будет служить надеждой на то, что такая трагедия больше не повторится.
Подготовила Светлана Воложанинова (Селлер), научный сотрудник Чердынского музея.